Взорвать прошлое! «Попаданец» ошибается один раз - Страница 51

— Я вас понял, криминальрат Михельс! — Интерес пропал, и голос Небе теперь звучал глухо и тускло. — Когда ваша группа продолжит работу?

— Не раньше утра, герр генерал! Вероятность того, что преступники установили еще ловушки, очень велика! Скоро стемнеет, а я не могу рисковать своими людьми, их и так не очень много.

— Я понял, Михельс, вы свободны.

После ухода эксперта бригадефюрер несколько раз прошелся по комнате из конца в конец, потом остановился напротив Бойке:

— Как считаете, унтерштурмфюрер, мы их упустили? Или все-таки след пока не остыл?

— Не могу знать, бригадефюрер! — Освальд демонстративно вскочил со стула.

— Не валяйте дурака, Бойке! — прикрикнул Небе, потом потер кончик своего немаленького носа и спросил: — Вас кто учил? Мейзингер? — И, получив в ответ кивок, продолжил: — Йозеф неплохой специалист, только быстро перенял «новые прогрессивные методы». — Тут в голосе генерала полиции прорезалось плохо скрытое презрение. — Если он вас хорошо учил, то должен был объяснить, что выбить показания можно только тогда, когда есть у кого их выбивать. Однако в нашем случае это невозможно, а в подозреваемые можно записать пару миллионов человек… Или сколько их там живет в этой стране? Да сядьте вы! — приказал он Освальду, заметив, что тот так и стоит по стойке «смирно». — Давайте вместе подумаем, унтерштурмфюрер. Преступники убили семьдесят три человека меньше чем за четверть часа, и еще тридцать четыре ранили. Из полутора сотен человек, ехавших в колонне, не пострадали только восемнадцать! Да и те по большому счету ни черта не видели! Вы, Освальд, верите, что это случайное нападение большевистских бандитов? Я — нет! А вот еще гонцы, принесшие дурные вести! — И Небе повернулся к окну, за которым раздался шум подъехавшей машины.

«Знать, проняло и тебя, генерал! — немного злорадно подумал Бойке, но спустя мгновение злорадство сменилось другим чувством. — Но, если сам начальник криминальной полиции всего рейха считает, что по горячим следам преступников взять не удалось, а ты с ним совершенно согласен, значит, что? Значит, надо придумать, как не стать крайним в тот момент, когда полетят головы! Может, попробовать прикрыться как раз вами, генерал-майор полиции Небе? А для этого, хочешь не хочешь, надо наладить сотрудничество…»

На этот раз вошедший обратился не к бригадефюреру, а к самому Освальду. Правда, по-другому и быть не могло — шарфюрер Трегер подчинялся непосредственно Бойке. И был командиром оперативной группы, отправленной оповестить гарнизоны, расположенные вдоль дороги Валерьяны — Шацк — Марьина Горка.

— Унтерштурмфюрер, до Шацка мы добрались, а вот дальше не получилось. — Сапоги, бриджи и даже полы кителя Трегера были так перемазаны грязью, что Бойке показалось, что пред ним персонаж романа Майринка — наполовину оживший голем. — Почти точно на полдороге к Марьиной Горке мост сломан. Вокруг такие чертовы болота, что сам видишь, каково нам пришлось, — он показал на свои ноги. Так что зря мы прокатились…

— Почему это зря? — не понял Освальд.

— А в Шацке уже люди из зондеркоманды всех на ноги подняли, не скажу, что мышь не проскочит, но дорогу они сторожат со всем прилежанием…

— Это какой такой зондеркоманды? — перебил говорившего молчавший до этого момента бригадефюрер.

Минск, улица Садово-Набережная, дом № 16

14 августа 1941 года, 21.15

Частый стук в дверь. Затем нежный девичий голос оглушительно шепчет:

— Игнат Пантелеймонович, откройте! Это я, Ксанка!

Стучать пришлось недолго — через несколько секунд дверь распахнулась.

— Заходи! Неча на улице голосить, оглашенная! — Голос невидимого в потемках сеней хозяина дома хрипл и, кажется, недоволен.

— Игнат Пантелеймонович, там…

— В горнице, дуреха! — И входная дверь с негромким стуком закрылась, после чего негромко стукнула щеколда.

Вспыхнула в темноте спичка, мгновение спустя комната осветилась робким огоньком свечи.

— Что у тебя?

— Игнат Пантелеймонович, все — как вы сказали, — девушка говорила уже более спокойно, но все равно по тяжелому дыханию можно было подумать, что она либо долго бежала, либо очень сильно волнуется. — Я аж от самой Брестской не останавливалась…

— Вот и сядь, переведи дыхание. — В руке мужчины появился ковшик с водой. — На-ка, глотни.

Пока девушка жадно пила, Игнат Пантелеймонович подошел к окну и, отодвинув плотную ткань, которой оно было занавешено, осторожно выглянул на улицу.

Очевидно, не заметив ничего подозрительного, он вернул занавесь на место и снова подошел к Ксане:

— Отдышалась? Вот и хорошо! Теперь рассказывай все по порядку.

— Мы с Мишаней, как вы и приказали, прогуливались по Брестской. Вот, почитай, с самого обеда и прогуливались. Я три раза переодевалась, Маришка ведь рядом там живет… В половине четвертого эти гестаповцы вернулись. Три грузовика и других машин шесть штук. Веселые были, смеялись много. У некоторых узлы всякие с вещами были, чемоданы у некоторых… Потом все тихо было почти до пяти часов. — Девушка снова перевела дыхание.

— Это они с облавы вернулись, все верно, — словно отвечая каким-то своим мыслям, сказал мужчина. — Дальше что было?

— Потом у них там, внутри, завыла сирена какая, что ли? И они забегали разом! Машины завели, в них попрыгали и поехали! Вот только ни я, ни Мишка не поняли — то ли на слуцкую дорогу, а может, и на Койдановский.

— Сколько их уехало?

— Так… — Ксанка потеребила мочку уха, — грузовиков больших точно пять было, тех, что поменьше, вроде «зиса», — три, ну и легковых десяток, никак не меньше.